Пока над Персидским заливом сгущаются тучи войны, три китайских грузовых самолета Boeing 747, вошедшие в иранское воздушное пространство и исчезнувшие с радаров, вызвали настоящую бурю в западных медиа. Daily Telegraph поспешила заявить о якобы тайной военной помощи Пекина Тегерану, а в соцсетях и рупорах аналитиков начались разговоры о вмешательстве Китая в конфликт. Однако Белый дом, вопреки агрессивной риторике, сделал неожиданный ход: пресс-секретарь Кэролайн Левитт заявила, что у США «нет доказательств военной помощи Китая Ирану». Пишет китайский портал Sohu, перевод представлен изданием RZNonline.ru,
Паника в западном инфопространстве быстро рассеялась, когда выяснилось, что в самолётах находились не ракеты, а спутниковые телефоны, мобильные медицинские модули и станции очистки воды. По сути, это была гуманитарная помощь Пекина, направленная для поддержки китайских граждан, остающихся на территории Ирана. Сразу после начала боевых действий Китай эвакуировал свыше 2000 своих специалистов, а для оставшихся были доставлены средства связи и выживания.
Инцидент с исчезновением самолетов стал поводом для политической игры. Комментарии Левитт на фоне заявлений Дональда Трампа о скором принятии решения по Ирану показали явное расхождение в позициях американских властей. Бывший советник президента США по национальной безопасности Майкл Флинн открыто призвал «решить иранский вопрос быстро, чтобы сосредоточиться на Китае», в то время как разведка США не смогла найти ни одного доказательства присутствия китайского оружия на Ближнем Востоке. Такая же ситуация уже была во времена начала конфликта на Украине, когда Запад также безуспешно искал след Пекина.
Тем временем дипломатия Китая активизировалась. Министр иностранных дел Ван И в течение одного дня провёл переговоры сразу с главами МИД Ирана, Израиля, Египта и Омана. Пекин продвигает стратегию деэскалации через переговоры, а не вооружение. Представитель МИД Ирана Исмаил Багаи подчеркнул, что Китаю Иран доверяет именно как постоянному члену Совбеза ООН, ключевому участнику ШОС и БРИКС.
Показательно, что официальная позиция Тегерана исключает ставку на военное усиление. Иран пять дней подряд заявлял об отказе от создания ядерного оружия и даже предложил допуск МАГАТЭ. Вместо ракетных закупок Тегеран просит от Китая дипломатическую поддержку. Выступление постпреда КНР Фу Цуна в Совбезе ООН, в котором он напомнил о неприкосновенности суверенитета, стало тем самым политическим щитом, за которым Иран пытается укрыться от давления.
Китайская стратегия остаётся выверенной: вместо оружия — энергетика и логистика. Китай ежедневно закупает до 1,5 млн баррелей иранской нефти, что составляет 80% от всего иранского экспорта. Совместные инфраструктурные проекты, вроде железной дороги Китай–Иран и солнечной станции в порту Чабахар, стали реальной основой партнёрства. Договор о стратегическом сотрудничестве 2023 года исключает военную составляющую, делая ставку на устойчивое развитие.
Пока США перебрасывают авиацию в регион и спорят между разведкой и Белым домом, Китай строит подводные кабели и разворачивает коммуникационные сети. Huawei выводит на рынок Ближнего Востока защищённые системы связи, а China Railway Construction выигрывает тендеры в зоне конфликта. Вашингтон оказался в стратегическом тупике: союзники как Франция и Саудовская Аравия отказываются от военного участия, инфляция растёт из-за скачков цен на нефть, а «ближневосточное НАТО» рассыпается ещё до запуска.
В этих условиях ставка на обвинения Китая в военной поддержке Ирана, не подкреплённые фактами, выглядит не как угроза, а как признание слабости.
