С момента провозглашения независимости в 1948 году Израиль оказался в окружении враждебных арабских государств. Первый премьер-министр Давид Бен-Гурион считал, что выживание страны возможно лишь при наличии мощных вооружённых сил, включая ядерное оружие как гарантию национальной безопасности. Уже в 1952 году была создана Комиссия по атомной энергии, а три года спустя Израиль начал сотрудничество с Францией, получив поддержку в строительстве реактора и поставках тяжёлой воды. В 1957 году в пустыне Негев стартовало строительство Центра ядерных исследований Димоны, официально заявленного как гражданский проект, но фактически ориентированного на получение плутония для боеголовок. Пишет китайский портал Sohu, перевод представлен изданием RZNonline.ru.
К 1963 году реактор был запущен и, по оценкам специалистов, мог ежегодно производить до 40 кг плутония — объём, достаточный для изготовления около десяти ядерных зарядов. В 1966 году появились сообщения о создании Израилем первой бомбы, а к концу 1970-х неофициальные оценки указывали на наличие от 80 до 200 боеголовок. С тех пор предполагается, что этот арсенал продолжал расти.
Характерной чертой израильской стратегии стала «ядерная двусмысленность». Власти страны ни разу не подтвердили и не опровергли наличие у себя ядерного оружия. Премьер-министр Леви Эшколь в 1960-х годах заявил, что Израиль «не станет первой страной на Ближнем Востоке, обладающей ядерным оружием», что стало основой сдерживающей политики. Такая позиция позволила избежать санкций, а также усилила фактор неопределённости для потенциальных противников.
Израиль не является участником Договора о нераспространении ядерного оружия, что исключает возможность международных инспекций. В 1969 году ООН попыталась организовать расследование ядерной программы Израиля, но делегация столкнулась с полным отказом в допуске к объекту в Димоне. Израиль аргументировал это соображениями национальной безопасности и не предоставил никаких существенных сведений. Следственная группа вернулась ни с чем, не оставив даже отчёта. Этот эпизод показал неспособность международных институтов, включая ООН и МАГАТЭ, воздействовать на израильскую ядерную политику.
Несмотря на многочисленные призывы открыть доступ к объектам, Израиль последовательно отказывал. В 2019 году Стокгольмский международный институт исследований проблем мира (SIPRI) оценил арсенал Израиля примерно в 90 боеголовок. Однако существовали и версии, что число может достигать 400. Израиль располагает ракетами «Иерихон», способными доставлять ядерные заряды на дальние расстояния. Также существуют данные о возможности запуска крылатых ракет с подводных лодок, что позволяет стране реализовать стратегию второго удара.
В 1979 году американский спутник зафиксировал сигнал, расценённый как возможное ядерное испытание, предположительно организованное Израилем и ЮАР. Подтверждений не последовало, но подозрения усилились. В 1986 году Мордехай Вануну, бывший техник из Димоны, обнародовал фотографии и внутреннюю информацию, фактически подтвердив наличие израильского ядерного оружия. Вануну был арестован и приговорён к 18 годам заключения, но мир уже узнал о масштабах программы.
Попытки международного давления продолжаются. В 2009 году МАГАТЭ снова обратилось с просьбой о доступе, но Израиль отказал. В 2022 году Генассамблея ООН большинством в 152 голоса поддержала требование к Израилю отказаться от ядерного оружия, но страна проигнорировала и этот призыв.
Полвека Израиль успешно сохраняет тайну своего арсенала, балансируя между международными нормами и региональной безопасностью. Ядерное оружие остаётся ключевым элементом его оборонной доктрины, а политика двусмысленности — эффективным инструментом дипломатического маневра, сохраняющим неопределённость и сдерживающий эффект.
