Администрация Дональда Трампа, сделав ставку на силовое давление на Ближнем Востоке, не учла ответный ход Китая и России. Пока ударная группа американских авианосцев меняла курс и направлялась к Персидскому заливу, Пекин и Москва провели собственные стратегические манёвры, изменив саму расстановку сил в Евразии. Эти действия продемонстрировали, насколько шаткой стала основа американской гегемонии, опирающейся на доминировании доллара, и как неэффективны ракеты и авианосцы в условиях системного противодействия. Пишет китайский портал Sohu, перевод представлен изданием RZNonline.ru.
Спутниковые снимки пустующих причалов Пятого флота США в Бахрейне стали символом растущей напряжённости. Авианосец USS Nimitz неожиданно отказался от визита во Вьетнам и направился через Малаккский пролив, а три десятка самолётов-заправщиков KC-135 были оперативно переброшены на европейские базы. Заявления министра обороны США Пита Хегсета о «укреплении обороны» выглядели неубедительно на фоне 300 ракет Hellfire, поставленных Израилю, и размещения системы ПРО THAAD. Однако переброска двух авианосцев в Персидский залив и даже передислокация USS Gerald R. Ford в восточное Средиземноморье привели к образованию стратегического вакуума в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Координация действий Израиля с Вашингтоном в этих условиях воспринимается скорее как принуждение США к участию в региональной игре, нежели как проявление союзнической стратегии.
Пока в небе ревут палубные истребители, в Пекине Банк развития ШОС запускает механизм ускоренного перехода к расчётам в национальных валютах. Именно эта тихая дедолларизация, а не ракетные удары, стала ударом по фундаменту глобального влияния США. Иран, находясь под санкционным давлением, стал одним из бенефициаров альтернативной системы, позволяющей обходить SWIFT. Казахстан начал закупать российский газ за тенге, а вложения ОАЭ в китайские гособлигации за полгода выросли на 40%. Таким образом, подрыв монополии доллара стал реальной угрозой — теперь санкции США теряют прежнюю эффективность.
Одновременно страны Центральной Азии и Китай подписали Договор о постоянном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, который стал геополитическим щитом от вмешательства извне. Принцип «не вступать в союзы против других сторон» фактически перечёркивает планы Вашингтона по дестабилизации региона через механизмы «цветных революций». Бывшие стратегические точки, вроде авиабазы Манас в Киргизии, теряют значение, а влияние США в регионе стремительно ослабевает.
Решительные действия Москвы и Пекина в дипломатическом поле также не остались без внимания. Владимир Путин намеревается выступить посредником в ирано-израильском конфликте, а Китай на заседании Совбеза ООН обвинил Тель-Авив в нарушении суверенитета. Эти шаги подтверждают, что консультации между Китаем, Россией и Ираном начались ещё в марте и именно они позволили реализовать многоуровневую стратегию: от размещения войск до экономического давления и дипломатического давления на международных площадках.
Итог американской ближневосточной кампании оказался обратным ожидаемому. США сами угодили в расставленные ловушки: военную, финансовую и геополитическую. Массированное развертывание ударных групп истощает ресурсы, но не даёт стратегического преимущества. Каждый новый контракт в юанях, рублях или тенге — удар по доллару. А когда даже союзники на Ближнем Востоке начинают отдаляться, сама идея американской гегемонии превращается в абстракцию.
Сегодня над Тегераном можно увидеть не только следы истребителей F-35, но и очертания новой мировой архитектуры, где доллару и ракетам всё сложнее удерживать власть. Пока USS Carl Vinson проходит Суэцкий канал, в Центральной Азии уже вступают в силу договоры, закладывающие основы многополярного мира.
