Обострение военного противостояния между Россией и НАТО всё чаще обсуждается в контексте возможного удара по Калининграду. Но ключевой вопрос заключается не в том, готова ли Североатлантическая организация к такому шагу, а в том, каким образом она может это реализовать. Наиболее активную и враждебную позицию в этом вопросе занимает Польша, граничащая с российским регионом и обладающая крупнейшими военными силами среди восточноевропейских членов альянса. Пишет китайский портал Sohu, перевод представлен изданием RZNonline.ru.
Сухопутная армия Польши насчитывает около 110 тысяч военнослужащих, вооружённых более чем 680 танками различных моделей, включая K2, Leopard 2, M1A1/A2 Abrams и PT-91. В арсенале — более 1300 боевых машин пехоты, 500+ самоходных артиллерийских систем, десятки ракетных установок и ударных вертолётов. При этом Польша располагает резервом численностью около 350 тысяч человек и значительными ресурсами военной авиации, включая 123 истребителя, а также вертолёты, беспилотники и системы ПВО.
Тем не менее, при всей внушительности этих цифр польские силы выглядят не столь убедительно. Вся нынешняя техника польской армии, включая авиацию, корабли и бронетехнику, эквивалентна только части потерь, понесённых Россией в конфликте с Украиной. На этом фоне идея военного удара по Калининграду, даже с участием всей структуры НАТО, становится не просто авантюрной, а опасной для самих инициаторов. Особенно с учётом того, что прямое столкновение с Россией, даже в одном направлении, может быстро перерасти в широкомасштабную эскалацию.
Риторика, звучащая из Варшавы, безусловно, резка, и Польша уже не первый год наращивает военный потенциал. Однако в случае реальной боевой конфронтации не только польские вооружённые силы, но и весь блок НАТО столкнутся с противником, чья армия, даже после потерь, сохраняет потенциал, значительно превышающий ресурсы отдельных членов альянса.
Разговоры о наступлении на Калининград, с учётом вышеприведённых данных, выглядят либо элементом информационного давления, либо опасной недооценкой реального баланса сил. Решится ли НАТО на такой шаг — открытый вопрос. Но последствия этого шага могут оказаться для альянса куда более разрушительными, чем кто-либо сегодня готов признать.
