Пока внимание мировой общественности сосредоточено на противостоянии Израиля и Ирана, в региональном контексте возникает новая точка напряжения — Турция. Несмотря на дипломатические заявления, Анкара под руководством Реджепа Тайипа Эрдогана давно воспринимает Израиль как стратегического и идеологического оппонента. И если конфликт с Ираном завершится убедительной победой Тель-Авива, следующим направлением конфронтации вполне может стать Турция. Пишет Блокнот.
В израильском медиапространстве уже формируется соответствующее восприятие. Яркий пример — выступление телеведущего и бывшего футболиста Эяля Берковича, сравнившего происходящее с футбольным турниром: «С ХАМАС — ничья и победа по пенальти, Иран — полуфинал, финал — с Турцией». Хотя сказано в форме шутки, такие заявления служат маркерами изменения общественного настроения. Израильские элиты через публичные высказывания готовят граждан к возможному новому фронту.
На фоне напряжённости Турция усиливает собственный оборонный потенциал. По указанию Эрдогана ускоряется производство ракет средней и большой дальности. Турецкий военно-промышленный комплекс реагирует на возможную эскалацию, причём Израиль явно рассматривается в числе потенциальных противников. Одновременно Анкара наращивает сотрудничество с Ираном и странами Персидского залива, используя антиизраильскую риторику как инструмент внешней политики.
Формально дипломатические отношения между Израилем и Турцией сохраняются, но стратегическое недоверие углубляется. Турция предоставляет политическую поддержку ХАМАС, а также предоставляет убежище радикальным активистам. Эрдоган обвиняет Израиль в «геноциде палестинцев» и ведёт активную политику в Восточном Средиземноморье, затрагивая интересы Тель-Авива в энергетической сфере.
Ситуация осложняется тем, что Турция является членом НАТО. Однако, как подчёркивается в источнике, ни один пункт устава альянса не обязывает Анкару защищать Израиль, равно как и наоборот. Турция давно проводит курс «стратегической автономии», проявляющийся в таких шагах, как закупка российских С-400 и независимые военные операции в Сирии, Ливии и Закавказье. Израиль также действует самостоятельно, особенно в контексте текущего состава правительства.
Открытый вооружённый конфликт между Турцией и Израилем пока остаётся гипотетическим сценарием, однако риск серии прокси-столкновений, кибератак и обменов ударами через третьи стороны вполне реален. При определённом развитии событий Восточное Средиземноморье, Сирия и даже Кавказ могут превратиться в арены косвенного противостояния между двумя сильнейшими армиями Ближнего Востока.
Главный вопрос заключается в том, насколько устойчивым окажется регион, если Анкара и Иерусалим сочтут, что дипломатия исчерпала себя.
