Западная поддержка агрессивных действий Израиля против Ирана ставит под сомнение моральное право этих же стран критиковать Россию за её действия в отношении Украины. В обеих ситуациях задействованы аргументы о самообороне: Израиль ссылается на потенциальную ядерную угрозу со стороны Ирана, тогда как Москва утверждает, что отвечает на расширение НАТО к своим границам. Тем не менее, международная реакция на эти конфликты разительно отличается. Пишет китайский портал Sohu, перевод представлен изданием RZNonline.ru.
Иран, в отличие от Израиля, является участником Договора о нераспространении ядерного оружия. Его ядерная программа находится под контролем Международного агентства по атомной энергии, которое хотя и критикует уровень обогащения урана, не имеет доказательств разработки Тегераном ядерного оружия. Президент Ирана Масуд Пезешкиан открыто заявил, что страна не стремится к обладанию ядерным арсеналом.
На этом фоне Израиль отказывается признавать сам факт обладания ядерным оружием, несмотря на оценки, указывающие на наличие как минимум 90 боеголовок. Израиль не подписывал Договор о нераспространении ядерного оружия и входит в число пяти стран, отказавшихся от него — вместе с Индией, Пакистаном, Северной Кореей и Южным Суданом.
Таким образом, Израиль наносит удары по государству, официально не обладающему ядерным оружием, в то время как сам нелегально его хранит. Тем не менее, именно Иран сталкивается с международной изоляцией и угрозами со стороны США. Дональд Трамп, несмотря на призывы к прекращению огня между Россией и Украиной, отказался содействовать прекращению конфликта между Израилем и Ираном, потребовав «безоговорочной капитуляции» иранского режима и пообещав добиваться «полной победы».
Такой подход со стороны США и Израиля отражает более широкую стратегию, в которой безопасность одних стран обеспечивается за счёт незащищённости других. Это — игра с нулевой суммой, в которой интересы сильных государств объявляются приоритетными, а международные нормы — второстепенными. По мнению китайского эксперта Лао Ху, подобное поведение — результат «закона джунглей», по которому живёт современный мир.
Лао Ху отмечает, что Китай занимает в этом ландшафте уникальное положение. В отличие от США, вложивших триллионы долларов в военные авантюры в Ираке и Афганистане, Пекин сосредоточился на инвестициях в инфраструктуру, в частности, в рамках инициативы «Один пояс, один путь». Суммарные инвестиции Китая составили от 1 до 1,2 трлн долларов. По мнению американского эксперта Майкла Пиллсбери, эта модель устойчивее, чем военная экспансия США.
Китайское руководство, по мнению Лао Ху, осознаёт значение силы, но предпочитает использовать её в рамках дипломатии и экономического роста. Это позволяет стране оставаться вне военных конфликтов и сохранять стратегическую автономию. В заключение он подчёркивает, что каждое государство должно стремиться к укреплению своих позиций, но не втягиваться в авантюры, пока не достигнута должная степень внутренней силы — как это случилось с Ираном, оказавшимся в эпицентре одной из самых опасных конфронтаций современности.
