Почему жизненный цикл империи «Запад» подходит к концу

Статьи по теме

• Новый беспилотник-«дракон» быстро разочарует ВСУ
• Рязанский префект Горбунов нашел способ ликвидировать парковки, мешающие вывозить мусор
• Жители Донецка ожидают ответного удара по центрам принятия решений в Киеве

В январе 1999-го президент Клинтон провозгласил «новую зарю для Америки» и будущее с «безграничными возможностями», в котором единственным неудобством для США будет избыток доходов. Сегодня, пишет экономист-политолог Джон Рэпли, когда Америка изо всех сил пытается поддержать рушащийся доллар, мобилизовать союзников против России и сломить экономический рост Китай, легко позабыть, что всего два десятилетия назад американская империя шагала по планете подобно несокрушимому колоссу. Источник: UnHerd (Великобритания).

В действительности, у гордых фраз, прозвучавших аккурат перед падением империи, очень древняя родословная, и только в призме высокомерия исторического настоящего упадок американского гегемона может рассматривать как некий новый феномен.

Примерно за 16 столетий до вышеназванного выступления Клинтона в поразительно похожем окружении куполов и колоннад римский оратор выступил перед имперским сенатом не менее триумфальной речью. Это было 1 января 399 года, день инаугурации последнего консула из тысячелетней плеяды чиновников, занимавших наиболее престижную должность в Риме. Этим консулом был Флавий Маллий Теодор. Взойдя на трибуну, он похвалил аудиторию – «здесь, я вижу, собралось все великолепие мира» – а затем провозгласил рассвет нового Золотого века, прославляя беспрецедентное процветание великой Империи.

Быстрое падение Рима превратилось в историческую притчу, из которой Штатам следовало бы извлечь уроки в режиме реального времени. Потому что риторика президента Клинтона и консула Теодора была произнесена на гребне одной и той же волны: идентичный процесс подъема и упадка империй, уничтоженных непреднамеренным экономическим развитием собственной периферии.

Современная «не империя»

США никогда не воспринимали себя империей, главным образом потому, что, за исключением нескольких островов в Тихом океане и Карибском бассейне, у них не было большой сети заморских территорий. Но это просто имперская модель Запада, в которой колониями управляли (а в некоторых случаях и до сих пор управляют) губернаторы, подчинявшиеся непосредственно имперской столице.

Поздняя Римская империя, к примеру, функционировала как империя «наизнанку» – фактически управляемая из провинций, а Рим служил скорее духовной, чем административной столицей. Все это удерживала вместе общая культура знати, которая управляла Римом, большинство из которых имела провинциальное происхождение, но социализировалась имперской культурой «латыни, городов и тог».

Американская империя – или, что более точно, империя Запада, возглавляемая США – отражает римскую конфедеративную модель с обновленным культурно-политическим клеем «неолиберализм, НАТО и джинсы». В таком режиме национальное государство имело первичное значение, границы были нерушимы, преобладала относительно открытая торговля и движение капитала, правящие элиты были привержены либеральным принципам, а бюрократия основывалась на все более стандартизированных системах образования (главным образом экономическая подготовка, играющая все более центральную роль за последний век).

С момента своего создания в 1944-м на Бреттон-Вудской конференции фундаментальная экономическая модель Запада находилась во вневременной имперской форме: эксплуатация Третьего мира в интересах западных стран.

Именно Бреттон-Вудская система создала торговый режим, в котором предпочтение отдавалось производящей промышленности, а не добывающей, и закрепила доллар в качестве мировой резервной валюты, обеспечив стабильное движение потока финансовых ресурсов из развивающихся стран в развитые. Поэтому, когда экономика новых независимых государств росла, экономика «Большой семерки» и их партнеров росла еще быстрее.

И хотя договорные отношения, закрепившие эту систему, периодически обновлялись на международных саммитах, даже тогда Америка и ее основные торговые партнеры по Западу, как правило, составляли проект соглашения и добивались его подписания всеми остальными. В результате разрыв между богатыми и бедными странами стал огромным, чего в прошлых веках еще никогда не случалось.

Провозглашая новый «Золотой век» в 1990-м, Клинтон произносил речь именно на пике существующего американского имперского порядка. Двумя годами ранее финансовый кризис, начавшийся в Азии, рикошетом ударил по развивающимся странам. И когда протестующие заполнили улицы и правительства по всему Глобальному Югу рухнули, богачи в этих странах запаниковали и отправили свои деньги в безопасное убежище –  бумаги американского Казначейства. Этот колоссальный приток наличности привел экономику США в конце девяностых к перегрузке, создав изобилие, которое Клинтон счел бесконечным.

Отток денежного цунами

В действительности, уже когда президент Клинтон произносил высокомерную речь, общий поток глобального капитала уже начал движение от Запада. К этому времени, тихо, но неуклонно, экономики развивающиеся стран, таких как Китай и Индия, стряхнули с себя оцепенение предыдущих десятилетий и принялись расти как на дрожжах.

Кратковременные спады, вызванные азиатским кризисом в развивающихся странах, и последующий бум на Западе затмили тот факт, что действительно растущие экономики мира теперь находились в так называемом «третьем мире». Как только там стихли народные протесты и возобновился нормальный бизнес, инвесторы из развивающегося мира, а за ними и управляющие фондами из западных стран, направили свои деньги обратно в растущие экономики «глобальной периферии».

Чтобы положить конец господству Римской империи, периферийные государства развили политический и военный потенциал, готовясь воздействовать силой. В современном мире противоборство происходит по дипломатическим, экономическим и политическим каналам.

«Клинтоновский» 1999 год теперь выглядит поворотным – не только из-за меняющихся денежных потоков, но и из-за того, что впервые случилось на саммите ВТО в том году. После многих десятилетий безоговорочного подписания составленных Западом сделок, делегации некоторых крупных развивающихся стран неожиданно объединись и отказались ставить подписи. Достигнув роста дипломатического и политического потенциала соответственно своему экономическому весу, развивающиеся страны принялись требовать и даже добиваться более выгодных сделок с Западом.

Страны третьего мира росли, и это быстро отражалось в экономических данных мира. Накануне тысячелетия, на пике своего превосходства – уровня, к которому никогда прежде не приближалась ни одна империя в истории – на долю Запада приходилось 4/5 мировой экономики. Сейчас этот показатель упал до 3/5 и продолжает снижение. Все самые быстрорастущие экономики мира сегодня находятся на периферии, а страны с наихудшими экономическими показателями непропорционально расположены на Западе.

Таковы экономические тенденции, создавшие современную картину конфликта сверхдержав – особенно американо-китайского противостояния. Некогда могущественной империи брошен вызов, и она предчувствует битву. Застигнутый врасплох отказом стольких развивающихся стран присоединиться к категорично объявленной изоляции России, Запад только теперь осознает реальность зарождающегося, полицентричного и изменчивого мирового порядка.

Эти тенденции будут только продолжаться. Однако падение двух империй – американо-западной и римской – происходит неодинаково. Римская империя существовала в то время, когда земля была наиболее важным фактором производства. Т.е. устойчивость модели римской экономики преимущественно обеспечивало сельское хозяйство. И чтобы периферия Римской Империи поднялась, ядро ​​должно было пасть, что и произошло из-за серии нападений варваров, физически захвативших ценную римскую недвижимость.

Но в современном мире с непрерывным технологическим прогрессом экономика все равно может двигаться вперед, пусть и медленнее. Запад не падет подобно Риму, он продолжит расти и играть выдающуюся роль в глобальном управлении, если примет это.

Опасность заключается в том, что одержимые былой славой и искушаемые желанием повернуть время вспять западные страны попытаются восстановить свое величие.  И тут Западу стоит вспомнить урок римской истории: Рим исчез только из-за упрямого отказа согласиться с приниженной ролью в своей эпохе. В конце концов, Римская империя могла бы выжить, если бы не ослабила себя войнами против восходящего персидского соперника.

Найдя способ мирно сосуществовать со своим конкурентом Китаем, каким бы неудобным это не выглядело, Соединенные Штаты оказали бы себе и всему миру хорошую услугу.