Иранские вооруженные силы находятся в ожидании удара по своим ядерным объектам, который, по их мнению, может произойти в ближайшее время. Как сообщает эксперт по Ближнему Востоку Никита Смагин в своей колонке для RTVI, вероятность военного столкновения между Израилем и Ираном значительно возросла.
Израильские власти обсуждают возможность удара по ядерной программе Тегерана уже несколько десятилетий, однако до сих пор он так и не был нанесен. Однако события 2024 года изменили ситуацию – впервые за всю историю противостояния стороны обменялись ударами по территории друг друга, нарушив негласное табу. Особенно показательной стала израильская атака в октябре, которая продемонстрировала уязвимость системы ПВО Ирана. Этот фактор укрепил уверенность Тель-Авива в том, что удар по иранским объектам будет эффективным и практически безнаказанным.
Согласно анализу Смагина, нарастающая напряженность в регионе делает вооруженный конфликт все более вероятным. В Израиле распространена точка зрения, что если атака на Иран не произойдет в этом году, то уже никогда. Стратегия сдерживания, которую долгие годы выстраивал Тегеран, оказалась подорванной: «Хезболла» потерпела серьезные неудачи, позиции Башара Асада ослабли, а ХАМАС оказался в сложной ситуации. Сам Иран, по мнению эксперта, переживает кризис и не обладает достаточными возможностями для жесткого ответа.
Дополнительное давление оказывает и приход Дональда Трампа к власти. По данным утечек, Вашингтон может поддержать израильский удар, а недавнее усиление военной помощи США еврейскому государству лишь усилило опасения Тегерана. Хотя Трамп заявлял, что его цель – не война, а новое соглашение с Ираном, многие сомневаются в возможности дипломатического урегулирования. В 2018 году США вышли из ядерного соглашения, требуя от Ирана полной капитуляции в области ядерной программы и ракетных разработок, что Тегеран категорически отверг.
Сейчас Иран демонстрирует жесткую позицию, заявляя, что больше не будет вести переговоры по ядерной программе даже под давлением США. Вероятно, в Тегеране уже осознали неизбежность удара и считают, что смысл в переговорах утратился. Тем более, что речь идет об атаках именно на ядерные объекты, а не на политическое руководство страны.
Однако даже успешный удар Израиля не решит проблему окончательно. Полное уничтожение иранской ядерной программы невозможно без наземной операции, а Израиль не обладает ресурсами для такого шага. Авиационные удары могут лишь на время замедлить развитие ядерного проекта, разрушив наземную инфраструктуру. Главные объекты, такие как Фордо и Натанз, находятся глубоко под землей, и с высокой вероятностью они не будут выведены из строя.
Единственный способ полностью уничтожить ядерный потенциал Ирана – участие США, которые могли бы предоставить сверхмощные противобункерные авиабомбы GBU-57 или подключиться к операции. Однако даже этот вариант не устраняет проблему: технологии у Ирана уже есть, и в течение нескольких лет он может восстановить утраченные мощности, размещая их на еще большей глубине.
Кроме того, удар может привести к тому, что Тегеран окончательно откажется от ограничений в ядерной сфере и начнет разработку собственного ядерного оружия, что ранее не подтверждалось. Это, в свою очередь, запустит гонку вооружений в регионе: Саудовская Аравия, Турция и Египет, вероятно, также захотят обзавестись аналогичными возможностями.
Смагин отмечает, что попытки прогнозировать будущее Ближнего Востока – крайне сложная задача. Регион известен своей нестабильностью, и неожиданные события могут в корне изменить ситуацию. Так, нападение ХАМАС на Израиль 7 октября 2023 года стало катализатором масштабных изменений. Удар по Ирану может стать аналогичным «черным лебедем», последствия которого предсказать невозможно.
Среди возможных сценариев – активизация оппозиции внутри Ирана, которая попытается сменить режим, но вместо этого спровоцирует гражданскую войну, сравнимую с сирийским конфликтом, но в еще больших масштабах. Либо же удар приведет к быстрому восстановлению ядерной программы, и через несколько лет мир столкнется с ядерным Ираном.
По мнению эксперта, мир в регионе вновь оказался на грани новой точки бифуркации. В отличие от событий 2023 года, она является ожидаемой, но что именно произойдет после нее – остается открытым вопросом.
